Чтобы дарить жизнь, следует быть живым.
Но именно в этом Арису и сомневается.
Жива она или нет?
Неизвестно.
Жизнь – абстрактная величина между рождением и смертью.
Их, ниндзя Скрытого облака, учат, что с прекращением биологических функций человек становится просто пустой оболочкой, субстратом, лишенным души. Старейшины наставляют, что жить нужно здесь и сейчас, прокладывая дорогу новым поколениям. Жить ради них, прокладывать дорогу. Вечна только слава и доброе имя. Еще ни один шиноби не умер в своей постели и не пронес на тот свет свиток с дзюцу.
Это странное видение от которого тянет могильной прохладой вторгается в те немногочисленные ночи, когда девушке все-таки удается сомкнуть глаза и отдаться сновидениям, оставляя по утру усталость и недосказанность.
И притягивает на кладбище блуждать среди табличек с именами.
Это что-то выпивает из неё жизненную силу.
«Молодец, » - твердят старейшины, - «Такая молодая, а чтишь память предков».
Это что-то находится за гранью понятного и сводит с ума.
-Алиса, Алиса, - голос шепчет неразборчивые слова, но инстинкт подсказывает, что не стоит подчиняться этому зову. Самое время проснуться и приступить к делам. Но сон так сладок и манящ.
И Арису вновь и вновь скидывает с себя оцепенение и пустоту, возвращаясь из темных улиц с ледяными мостовыми, дурно пахнувших кровью, к привычному кругу дел. Ей всего восемнадцать, из которых восемь лет её обучают сотням способам отнять жизнь и получить за это плату.
- Алиса, Алиса, глупая Алиса, – четвертый год к ряду она отдает бесконечным медитациям, стараясь обуздать себя. И ровно год, как этот навязчивый голос в голове срывает все стоп-краны, затягиваясь на шее бархатной удавкой и вынуждает в единственную ночь в году приходить на кладбище, сжимая в руках скромный букет лилий. Белое на черном. Бархат – такое знакомое слово. Куноичи не знает, кто именно говорит с ней и зачем, но каждой клеточкой тела ощущает красный цвет глаз, белую кожу и исходящую опасность. Эта сущность смотрит на нее из теней, усмехается, шепчет на ухо слова на чужом языке, впитанном в кровь на уровне смутных воспоминаний.
На всякий случай, Арису избегает мест скопления людей, разрывает связи с Учиха, не приехав на очередное собрание в Коноху, и цедит пособия по гендзюцу, пытаясь распознать симптомы и не поддастся искушению однажды ответить на зов.
Дни складываются в недели, недели сменяются месяцами.
- Алиса, ты где? – в триста шестьдесят шестую ночь она впервые отвечает: «Здесь».
В этот раз сновидения полны странных образов: девушка с черными волосами в странной белой рубахе, мальчик с кроликом, пойманном в силки. Все чужое и непонятное. Арису вздрагивает, когда их холодные ладони детей касаются её рук и тянут по направлению в темноту арки.
Невдалеке слышится звук, отражающийся от каменной кладки, но в этих вибрациях нет ничего знакомого, но кровь то замирает, то бьется в ушах. Чья-то хватка сжимается на шее. Брызгает кровь, слышится смех.
Кровь пахнет пряными травами и железом.
- Пей и будь моей!
- Арису, проснись! – в голове слышен голос Мататаби, девушка дергается и падает на пол, запутавшись в тонком одеяле и успев пожалеть, что отказывается спать традиционным образом.
Она жива или нет?
Неизвестно.
Что бы быть живой, нужно чувствовать жизнь.
*****
Теперь она больше не обычный статист, а известная во всей большой пятерке куноичи, с уймой дел и забот. Странные сны не приходят – дочь Даруи устает настолько, что падает без сил туда, куда придется. Место ночных кошмаров занимает обычная рутина. Быть серым кардиналом деревни и выправлять политику отца в нужное русло крайне утомительно. Изучать гендзюцу и каждую ночь рисовать печати для барьеров над кроватью становится таким же естественным, как и дышать или замазывать синяки под глазами косметикой.
Белые лилии на монументе памяти павшим шиноби заменяют алые розы.
Перед тем, как провалиться в бездну, каждую ночь она слышит звуки бубна, флейты. Однажды к ним добавляется неизвестный струнный инструмент, а память заботливо шепчет: Скрипка. Ты дома.
- Верона…Маришка…Алира…
В этот раз перед ресницами мелькают всполохи светлых, темных и огненных волос, слышится шипение, а в нос ударяет сладкий запах лилий.
- Они убили Алису!
Иногда достаточно добавить всего одно недостающее звено….
- Я найду себе новую невесту.
чтобы все встало на свои места.
Но нужно ли это?

*****

На утро джинчуурики вновь просыпается на полу, покрытая кровью и потом. Под грудью расползается чудовищный синяк, ребра отдают болью при попытке сделать вдох. Тело слушается неохотно и горит огнем, рассыпаясь на мелкие частички. Дежурный медик, которому довелось честь осматривать дочь все еще Райкаге, только разводит руками и заводит пространный разговор о вирусе гриппа и переутомлении. Джинчуурики были гарантом мира и мир требовал своего, высасывая жизнь по капле с жадностью пиявки.
В подрагивающей руке остается бумажка с рецептом сильного снотворного.

*****

- Всегда приятно знать имя того, кто убил меня, - нижняя часть тела давно осыпалась пеплом, торс, руки и шея держатся только благодаря хитрой шнуровке туго затянутого корсета, но и им не устоять против тлена. Синеватые губы растягиваются в улыбке, от чего лицо покрывается толстой сеткой шрамов и трескается.
- Ван Хелсинг, к вашим услугам мисс. - мужчина в шляпе делает шутливые поклон и всаживает под ребра еще один нож, провернув в ране.
-Сделай это быстро. Не люблю боль и считаю себя чем-то большим, чем чудовище.
- Ты не заслуживаешь большего, тварь.
-Тогда до встречи в аду. Потому что я верю в жизнь.

*****

Музыка становится все громче и давит на уши. Что-то сдавливает торс в тиски, а голова болит от тяжести волос. Не сделать вдох. Чуткий слух улавливает посторонние голоса, вздохи и шепот, из-за чего вспоминаются древние гравюры, где обнаженные божества пляшут вместе с демонами древнейший танец, в котором сплелись страсть и похоть, ложь и коварство, первобытная дикость и вино, стекающее с приоткрытых губ – Арису приходит в себя, когда гипнотический темп замедлился, и кто-то влил ей в рот солоноватый приятный алкоголь, пролив немного на белое одеяние. Вишневая полоса разливается красной рекой по тонкому шелку, разделяя тело на две половины.
Дозу снотворного приходится увеличивать с каждым днем, в противном случае девушка начинает ходить по ночам по деревне, что-то бормоча под нос и облизывая губы. И теряется в нехронологическом повествовании галлюцинаций, не в силах отличать их от реальности.
- Ты что, черт возьми, Учиха Итачи из выпуска за март 75 года?

*****

Дикие первобытные ритмы, сопровождавшие каждый сон, теперь сменяются мелодией классического вальса, со звуком уверенных шагов и отзвуком тяжелых каблуков партнера. Перед Арису стоит мужчина с аристократичными чертами лица, волосами, стянутыми в хвост и красной одежде. Его харизма затягивалась на шее веревкой. Куноичи наоборот, шелестит как смятая обертка леденца.
Неизвестный стремительно подхватил ритм, аккуратно уводя джинчуурики в толпу других танцующих, отбивая шаги каблуками, цокающими по каменной кладке пола. Он молчал, точно так же как и она, танцующая со своей тенью. Медленно. Размеренно. В такт крови, бьющейся в ушах.
- Поразительно, как бывает превратна судьба, Алиса, - незнакомец делает шаг вперед, притягивая к себе джинчуурики в очередной танцевальной фигуре. Очнувшись от наваждения, куноичи дергается, перехватывая инициативу и двумя размашистыми шагами дергает мужчину на себя, чтобы потом попытаться оттолкнуть и разорвать контакт. Но её держат крепко, одним грациозным па перемещая в сторону огромного зеркала, занятого, между колоннами.
Носок. Каблук.Шаг.Поворот. Носок. Каблук.Шаг.Поворот.Носок. Каблук.Шаг.Поворот. Носок. Каблук. Шаг. Поворот.
В зеркале отражается только Арису и кровавый ручеек на шее.
Боли нет.
Жизни нет.
Смерти..нет?
Рука сжимает тонкую цепочку с крестиком.
Она хочет жить. Любой ценой.

*****

Сны прекращаются и жизнь идет своим чередом. Мир шиноби колеблют новые потрясения. После каждой мирной эпохи обязательно находится новый сумасшедший, вообразившей себя мессией и властелином мира. В этот раз главной проблемой стали порталы, то, что приходило сквозь них и те, кто шел за ними. Это был долгий и кровавый бой, когда враг совершил небывалое: разрушил защитные стены деревни и проник на её территорию.
Белые лепестки лилий были безбожно растоптаны ногами шиноби.
Раненую в печень джинчуурики просто засасывает в портал и швыряет в новый мир, на снег, впитывающий кровь. Это пространство, хоть и было очень похожим на её родной мири такое похожее, отличатся в корне. Темное и мрачное царство без единого луча света и разума. Край сплошных суеверий и человеческих страхов, берущих верх над человечностью. Прожив здесь пару месяцев в бесконечных прятках и скитаниях, дочь Даруи начинает понимать всю прелесть философии псевдомессий с которыми боролись в её мире.
А этой стране определенно была нужна своя  Кагуя Ооцуцуки.
В один из дней крестьяне находят укрытие и ранят куноичи серебряной пулей. То, что до этого дня Арису тысячекратно ранили на заданиях, пытались уничтожить ядами и смертоносными техниками, пытались высосать чакру биджу, меркнет, когда её окунают в бадью со святой водой. Старая байка, что оборотня можно убить серебром не учитывает, что оборотень может и не быть оборотнем. Джинчуурики теряет остатки человечности и обрушивает на эту землю гнев Мататаби. По закону подлости в этом темном мире чакра успевает восстанавливаться быстрее, чем тратится, и страна захлебывается в крови и огне.
Волна силы превращает деревни в костное месиво и плещется в русле гор полноводной рекой.
Если этому миру нужна своя Кагуя. И Арису готова сыграть эту роль.

*****

- Стоит ли жить, зная, что жизнь станет настоящим Адом? Не думал, что ты решишься на это,– куноичи наконец-то встречается с тем самым мужчиной из кошмаров. Они вдвоем стоят на крыше старинного замка и смотрят на кровавое марево, расползающееся по земле. Запах гнили и паленой плоти дразнит чуткие ноздри биджу даже в обличии человека.– Но, самое ужасное, Алиса, то, что мы никогда не решимся сделать.
От этого имени, жуткой кальки на её собственное, Арису воротит и тошнит, точно, как и от манерных речей. Рано или поздно она понимает, что именно он – причина её попадания в этот мир. Вспоминает все свои страшные сны, галлюцинации и вкус крови на губах. Расспрашивает людей из окрестных, еще живых деревень. Издали наблюдает за его свитой, пока не на находит в развалинах свой собственный портрет в одежде местного фасона. Складывает два плюс два и готова смеяться, как сумасшедшая. Дракула? Вампир? Оживший мертвец? Бич Божий? Как говорят? В одну лунку снаряд не падает дважды, а религия её родного мира вполне предполагает переселение душ. Но, как же смешно и страшно, что из всех возможны реинкарнацией и блужданий в чистом мире, она является какой-то старой знакомой этого господина. Кровь от королевской крови. Порченная кровь.
Невеста, - подсказывает разум и три девушки в открытых нарядах, стоя в отдалении и не решаясь приблизиться – когти-стилеты больно ранят.
Иногда достаточно добавить всего одно недостающее звено….
- Мы никогда не решаемся вернуться. Кто-то решает за нас.
чтобы все встало на свои места.
Но, разве это нужно?

*****

- Крылья этой твари перепончатые, остов их трубчатый. Можно попробовать прокусить. Кожа бледная, синеватого цвета. Примечательно, что не наблюдается признаков разложения, а очень бы хотелось, чтобы он сгнил и прекратит строить планы захвата мира. Ей богу, что на этом свете, что на том, всегда найдется очередной маньяк-извращенец, которому понадобиться биджу. Это уже бесит.
В перерывах между вспышками боли от волн электричества, пронзающего тело, Арису начинает разговаривать сама с собой. Это помогает удерживаться в сознании и не обращать внимание на блуждающих крошечных приспешников, похожих на существа из сказок. Морщится и смеется – ее жизнь итак сказка. Только чем дальше, тем страшнее. Раны ниже живота, кровавые отметины когтей болят. Раны на спине вгрызаются в плоть огнем. Левая рука висит плетью и, не будь закована в кандалы без возможностью двигаться – регенерация работала бы в пустую. Куноичи дергается и ерзает. Кристаллики снега оседают на волосах.
Она бросила вызов и проиграла, а теперь вынуждена играть роль гигантской живой батарейки, чтобы вдохнуть жизнь в орды кровожадных существ. Часть из которых генетически может принадлежать её первой жизни.
Вот зачем такие сложности, когда есть Эдо Тенсей?
- Материал для изучения огромный. Судя по всему, образец относится к ранней древности. На его лицо нависают морщины, а сальные волосы давно требуют мойки. И он косплеит Учих. Слава богу того Итачи, а не того Мадару. Хватит с меня реликтов. Хочется сказать спасибо тому святому человеку, который отрубил ему палец и лишил возможности послать меня по адресу. Потому что я откусила второй и явно разнообразила личную жизнь. Это экстерьер. Так же стоит отметить брачные повадки: подбирает падаль и тащит в логово, где в большом количестве производит какую-то хренотень, которую я как-то должна оживить. А можно было выдать технологическую карту и без этих прелюдий? Еще бы сексом предложил заняться. С вампиршами не получилось, может с джинчуурики повезет. Пятерка план, епт - цедит сквозь зубы, чтобы не издать стона - в очередной раз проехалась изорванной спиной по каменной плите, на которой кого только не препарировали. Не к лицу опытной куноичи лить слезы и показывать их врагу. Повернув голову, насколько позволяет стальное кольцо ошейника, девушка смотрит на распластавшееся у подножия этого странного агрегата тело мертвого человека-волка. В отличие от него, выходца из этого мира, джинчуурики в особо сложные моменты пропускает молнию сквозь свое тело, симулируя. Сияет как тысяча свечей и стонет.
Но именно отвлекает внимание приспешников.
Волшебный аппарат сломался еще тогда, когда кто-то решил поймать молнию и увеличить мощность, чтобы забрать жизненную энергию за раз. А кто-то не согласен с поражением и пытается выиграть каждую минуту для восстановления.
И собрать чакру в нужной точке.
- А учитывая размер клыков мне начинает казаться, что в следующей жизни ты точно уродишься в качестве плода от союза Инузука и Учиха… Будешь побит камнями. И я буду первая, кто бросит его!
Теперь Арису просто бьет током. Каждая клетка тела искрит и вопит.
Регенерация работает медленно, поднимаясь от кончиков пальцев, оплетая позвоночный столб подобно тонким щупальцам.
Правая нога ниже колена выглядит как кровавое месиво на кости.
Дочь Райкаге еще один раз вспоминает об одном из кланов Конохи и решает, что они всей стаей прокляли её. И проклинает в ответ.
Вампир был не прав, когда вколол ей вакцину и оставил умирать. В гонке за монстром, созданным человеческими руками, не мудрено не заметить монстра из иного мира.
Не вампир. Не оборотень. Не бог. Не Кагуя Ооцуцуки.
Биджу. Джинчуурики.
Вокруг поднимается шум: скоро сюда должны привезти нового пленника и, быть может, какого-то опасного типа. Сам господин Дракула в это время готовится к приему гостя, позабыв о той, что была-не-была-его невестой. Расходный материал, который можно выбросить, как тряпку. Она Дочь Райкаге или последняя спица в колеснице, черт подери?
Со стороны могучих гор дует сильный ветер и идут черные облака – видимо зарождается буря. Зная, что это принесет лишь новую боль, девушка концентрирует чакру и начинает ломать свои оковы. Башня становится колыбелью для ужасного урагана, чьи порывы сбивают с ног и дробят древние стены в крошку. Босые ноги скользят по ступеням, когда девушка начинает свой путь вниз.

Недостающее звено цепи оказывается слабым и легко рвется, если потянуть в разные концы.
Не только вампир способен ходить по стене. Не только.
*****

- Ну вот, мы снова встретились, Ван Хельсинг. Я запомнила твое имя.
- Чудовище…
- И это я слышу от того, кто только что стал монстром, разрушил половину замка, уничтожил Дракулу и убил девушку. По сравнению с тобой я просто благо небесное и миротворец.
- На твоих руках кровь жителей этой страны. Ты… вампир…
- Только не вампир и не оборотень. Меня уже достало ваше косное мышление. Я стою на ступень выше. И, знаешь ли две разные вещи: забрать жизнь, защищая и забрать жизнь потому что хочется. Я вот восемь лет пытаюсь в этом разобраться, а ты хочешь всего и сразу
- Она мертва!
- И что с этого? Я тоже. И ты Мы все мертвы в объективном будущем.  Вопрос в том, сможем ли мы когда-то вновь почувствовать себя живыми. Может завтра на тебя упадет камень, а ты не узнаешь ответ на этот вопрос.  До встречи. Думаю, она тоже будет ждать тебя там. А мне пора. Я пришла сюда, когда меня убили, может и в обратном направлении сработает. Не поможешь, смотрю опыт-то есть. Ой, да не парься – она будет тебя точно ждать.  . - то, что когда-то было джинчуурики улыбается разорванным ртом и начинает восхождение по лестнице, убегающей вверх недостижимой крутой спиралью, опираясь на стену. Бой потрепал изрядно, хотя почти целиком выпал из памяти после того, как раз сто двадцать ударилась головой о камни. Ступени мертвого камня, покрытые сетью трещин. Зябкий холод пустоты и тишина. Босые ноги ступают на парапет, лезвие вонзается в спину и Арису ложится на воздух полной грудью.
Где Рай или Ад она решит сама. Всегда решала. И не позволит кому-то указывать, где ей быть и что делать.
Мир качается как пьяный шиноби в загуле, принимая тело в свои объятия. Перед глазами на миг встают горы, с такого расстояния кажущиеся детской игрушкой, куноичи не может вделать вдох и беспомощно машет руками...
Слишком внезапно, чтобы успеть осмыслить. Умирать легко – жить сложнее…
И падает коленями на холодный мрамор каменной плиты, уворачиваясь от сверкнувшего над головой лезвия.